БОКОВЫЕ УЛИЦЫ

Лишь прикосновенны, не причастны –

Сорванные ветром лепестки…

Боковые улицы прекрасны,

От одышки медной – далеки.

Боковые улицы пустынны,

Потому что праздник и тепло,

И не важно, чьи там именины

Лето к нам за ручку привело.

Боковые улицы прохладны,

Поцелуй обещанный в тени,

А слова нелепы и нескладны,

В воздухе запутаны они.

Заводские будни многотрудны,

В глубине единственной страны

Боковые улицы безлюдны,

Или просто люди не видны.

Не видны, невидимы, беспутны,

Через них легко проходит свет.

Господи, мы все сиюминутны,

Нас уже и тут сегодня нет.

30 октября 2013 г.

Фото Дмитрия Бальтерманца

РУКОМОЙНИК

                На рукомойнике моём позеленела медь…

                                                       Анна Ахматова

На рукомойнике твоём

Позеленела медь…

На уркомойнике моём

Её не разглядеть.

Но ведь и у него на дне

С рассвета звонкий лёд,

И мне лицо, и руки мне

Он беспощадно жжёт.

На уркомойнике моём

Есть финка под ребро,

В небесный павшее проём

Темнеет серебро,

И драгоценные часы

На потном ремешке

Во мгле железной полосы,

И на плече перке.

На уркомойнике моём

Из носу, солона,

Течёт багровая ручьём…

Она, браток, она –

Любовь без меры и ума,

Полуночная страсть,

В объятьях душащая тьма,

Внушение пропасть.

И всё ж, неверная сперва,

Под осенью босой

Во тьме забрезжит мурава

Хрустальною росой.

На рукомойнике твоём

Позеленела медь…

И на моём, и на моём

Дано ей зеленеть!

24 октября 2013 г.

ТРЕТЬЕ НАСТАВЛЕНИЕ ПОСЛУШНИКУ

Делай то ж, да не так,

Делай так, да не то.

Вот верстак и наждак,

С молотком долото,

Вот багор и игла,

Парафин и гранит,

Всё, что мгла нанесла,

Всё, что плохо лежит,

Всё, что Богом дано,

Всё, что сам себе взял, –

Полотно и рядно,

Молоко и металл.

Расточай и руби,

Не любя и любя,

Время даром губи.

Натянув на себя

Дорогое пальто

И дурацкий колпак,

Делай так, да не то,

Делай то ж, да не так.

19 октября 2013 г.

БЕЗ ОКЕАНА

Океана мне, видимо, не увидеть уже.

Я и так живу, как трава на ноже.

Жизнь моя – не моя, но смертельная рана.

И наверное мне не видать океана.

Не видав океана, полвека уже

Прожил тихо, как спящий в осенней меже.

И хотя умирать мне, я думаю, рано,

Мне во сне-то и то не видать океана.

Снится самоубийца мне ночь напролёт,

С крыши падающий затылком вперёд,

Седовласый, премудрый, унылый, как лис,

В лужу крови летит позвоночником вниз.

И второе мгновенье не в силах смотреть,

Пробуждение сон затирает на треть.

И, забыв, забиваю я на океан

И подземной воды выпиваю стакан.

19 октября 2013 г.

ЯГО-ГО

Яго! Тебе не хватает любви.

Сердце подточено этой нехваткой.

Так надрывай его, рви его, рви

С необратимою рысьей повадкой!

Ты не пройдёшь до вершины, где дож,

И не умоешь греха помраченьем.

Шаг из гондолы – и горькой хлебнёшь:

Всюду вода, разложенье теченьем.

Рви его, Яго, как баба Яга

Рвёт его, в ступе взмывая над лесом…

Мирная жизнь уже не дорога,

И не отравлены дни интересом.

Ибо бесплодных блондинок пора

Вдруг за победным рывком наступила,

Мышь родила – вот так номер! – гора,

Правда оружие наземь сложила.

Что фейерверки! Что в чашах вино!

Что маскарада блудливая тема!

Рви его, Яго! И – камнем на дно,

Без ожидания, глухо и немо.

11 октября 2013 г.

На фото: в роли Яго великий Д.М. Дудников

ПИСЬМО В БРИТАНИЮ 1933 ГОДА

После Первой на целую жизнь, до Второй мировой

Школьный пруд – подо льдом, над макушкой – целительный холод.

Ваши беды столетние пахнут январской травой,

И рассветный туман вашим хохотом чистым расколот.

Вам ли с нами тягаться, чья больше грядущая боль,

Ничего-то не знаете вы о далёких просторах,

Круглый год от Гольфстрима, вздыхая, поёт ля-бемоль,

И летает лишь изредка в воздухе тающий ворох.

А у нас – холода, а у нас голодается так,

Что иной, обезумев, становится вдруг людоедом.

А у нас Шостакович и голые нервы в кулак,

Нам уже самый страх в непрерывном кошмаре неведом!

Вы в любви и в любви, нескончаемой, как кислород,

Вас к обеду зовут убелённые классные дамы,

Вы друг друга губами целуете в маленький рот,

И вставляете фото на память в зелёные рамы…

А у нас холода, и в тепле нелегко передать,

Каково это ждать, хороня даже мысли излишки,

Ждать войны неизбежной и видеть приметы, и знать:

Вместо взорванных храмов у нас парашютные вышки.

5 октября 2013 г.

НЕНАРЕКАЕМА

Идёт тихонько, шепчет, не мешая.

Но фокус в том и тем Она мила,

Что выросла, что сделалась большая,

Превыше небоскрёбного стекла.

До облаков, до холода над ними

В лиловой бесконечной тишине,

Где, вычерчен прозрачными косыми,

Грядущий ливень режет по стерне.

И в Ней царит, пленяя и пугая,

Невинности решительная топь.

Она – как все, но дико дорогая:

Попробуй тут рассудка не угробь!

Назло хитросплетенью тёмных линий,

Стремясь к тому, что прячется за ним,

Дыханием сдвигая нежный иней

И прикасаясь к чуждому своим,

Мы все о Ней, не веруя, сгораем

В полуночной бессоннице и тле –

О близости, о низости, о Рае,

Мучительно желанном на земле.

4 октября 2013 г.

ЗАГАДКА

Он, в сущности, кристалл,

Бо гол и знаменит,

И невесомо мал,

Но гладью в небо вшит.

Закружится, скользнёт

По ветровой дуге

И с неба вниз идёт

В прозрачном сапоге.

Идёт из ночи в день

И за грядой гряда,

Рассеивая тень –

Неужто он вода?

Захватывая власть

Во взоре и груди,

Он – вечной жизни часть,

Когда – гляди, гляди! –

На утреннем свету

На мимолётный миг

К зелёному листу

В сохранности приник.

2 октября 2013 г.

Илл. - Alexa Wilding (1879) by Dante Gabriel Rossetti