Казались вечными предметы...

Казались вечными предметы,

Не говоря об остальном…

На поезд бывшие билеты

В огне стеклянном и стальном,

Латунь-ажурная посуда,

Зимой – окна мохнатый лёд,

И пуговиц отдельных груда,

И палочек в пенале счёт;

Утюг, на газовой нагретый

И обжигающий бельё,

Журналы, письма и газеты,

Веществование моё…

Непреходящие игрушки –

Машина, кошка, корешок,

И Конан Дойль из-под подушки,

И карандашика вершок…

Убиты, порваны, раздеты,

Забыты в уровне травы…

Казались вечными предметы

И вправду были таковы.

30 июля 2014 г.
На снимке автор в самом начале 1960-х.

БАСНЯ

Всё это дело прежде-то я знал,

Как знают о цветах, дожде и громе,

Как Лафонтен, Крылов и Ювенал

Переплывают вечность на пароме –

Чего уж проще, кажется? С утра

Корзины вносят, ставят на пороге,

Паром приходит, колокол, пора –

И коротко подводятся итоги,

И вся хитро устроенная плоть,

Не надобна в ином, кромешном плане,

Разводится пилюлькою в стакане,

И не пытаясь небо уколоть.

Пари тогда, свободная душа!

Вращай свой винт, паромщик, лёгким паром

С расчетом, деловито, не спеша…

В ковчеге твари всё ещё по парам,

Творение – как зоомагазин,

И мы свою обжили тесно полку,

И говорим, и любим без умолку…

Но впредь уж всяк бытийствует один.

28 июля 2014 г.

ПРЕВОСХОДНАЯ ТЬМА

See the black heels around the fire

Feel the night air and perfect darkness

                                               (Fink)

Был и нету, нема!

Чехов пишет: «Струна».

Превосходная тьма

Неизбежно нежна.

Превосходная тьма

Разрывает тюрьму –

Сводит в небыль с ума

Незаметно уму.

Тьма сама по себе:

Соловей на шесте,

Или грач на трубе –

Был и сплыл в высоте.

На струне канифоль

И в паяльном огне,

А во тьме уже боль –

Это умер во сне,

Или горной гряды

Улетающий лёд,

Предрассветной черты

Хоровод-живород.

Из фрамуги кричат:

«Имя, имя – домой!»

Лишь объят, не зачат

Превосходною тьмой

И отнюдь не убит,

Как надеждой – зима,

Где, казалось, царит

Превосходная тьма.

18 июля 2014 г.

УВЕЩЕВАНЬЕ НЕИЗВЕСТНОЙ

После этого будет зима…

Тишина незаметного счастья,

Как верёвка с обрыва, сама

Приподнимет тебя за запястья –

Выше, выше, протяжно, легко,

Позвоночник в гудящую струнку,

Акробатка в бордовом трико,

Угодившая в чёрную лунку,

Альпинистка, что держишь себя

На раскате смертельного склона,

В напряжённых руках теребя

Эвереста гранитное лоно,

Пограничница в шапке рябой

С автоматом и преданной сукой,

Бог с тобой, всё равно Он с тобой,

Ослеплённая точной наукой,

Оглушённая – и поделом…

Или вот – на густом сеновале

Поглядела в дубовый разлом,

Увидала свободные дали

И узнала родных голоса,

Порождение нежного грома,

И другие в пути чудеса –

До крыльца нерушимого дома.

14 июля 2014 г.
Илл.: Petrus Christus. Портрет молодой женщины.

ВО СНЕ

Во сне я был у Одинцова

Мы пили чай и знали снова,

И поняли в который раз,

Что это сон и нету нас.

Но не сказали мы ни слова

О том на кухне в полвторого,

Так, будто верный прочный кров

Даёт нам лучший из миров

И нет войны, и в чёрном свете

Подвалов – не рыдают дети,

И в диком рёве не горят

Дома, деревья, все подряд,

Не прёт на нас тупая сила

И – что пройдёт, то будет мило...

А мы не виделись давно,

Как два товарища в кино,

И вот – негаданная встреча –

Сердца молчанием калеча,

Не наяву, в глубоком сне

Сугроб в разодранном окне.

5 июля 2014 г.