МАРИНА

Мрачные моряки в грубых рыбацких робах,

На тёмных канатах горько-солёные руки…

Всё выше и всё холоднее волны – чтоб их!..

Всё больней и острей с землёю тоска разлуки.

Морем идти – не лесом вам и не полем,

Даже в горах, где воздух не гуще военной марли,

Дышится легче, не пахнет еда люголем,

Хочется жить, и неважно там, молод ты, стар ли…

Морем идти – и помнить, что вниз под нами

Бездна воды, наверно, на тысячу футов –

Это вам не на яхте в заливе на Суринаме,

В белых штанах, пошитых из вражеских парашютов!

День и ночь капитан начеку – опасается бунта:

Сухари на исходе, и рома осталось три бочки.

За нащупать ногой неподвижность тяжёлого грунта

Капитану не жалко ни крови, ни глаза, ни почки.

Но кому тут нужны эти наши частичные жертвы?

Видишь стаю акул за кормой, если выглянет солнце?

Им милее живой, но сойдёт на закуску и мертвый,

Съели немца вчера, а сегодня сожрали японца.

Все умрём и пойдём в ледяное глубинное чрево,

Где суда и прощения тысячи лет ожидают

И ослушник Адам, и его соблазнившая Ева,

С ними звери и птицы, но птицы пока не летают.

Все умрём и падём, ни заслугам разбор, ни сословью,

И закроет надежда последней дубовые двери,

И не знаю, судьба ль обернуться там вере любовью,

Но уж если мы в море, то лучше довериться вере.

19 августа 2014 г.